– Вот мой клиент, Джон Джефферсон. Мне был выплаченсоответствующий задаток, чтобы я представлял его на процессе. Теперь я обязандоказать, что его судили в его отсутствие. Поднимитесь на свидетельское место,мистер Джефферсон, и принесите присягу.

– Ваша честь, я возражаю! – заорал Гамильтон Бергер. – Явозражаю против такой… против такого… против… Я настаиваю, что этот обвиняемый– единственный человек, которого признает суд.

– Нет, – покачал головой судья Хартли, – до вынесениярешения я должен хорошенько во всем разобраться. Суд объявляет перерыв в работеи просит представителей обеих сторон пройти на совещание. Обвиняемый темвременем должен быть отправлен в камеру…

Мейсон усмехнулся.

Высокий, очень бледный и худой человек, стоявший у барьера,повернулся и пошел к своему месту в зале. К нему подошла Мэй Иордан.

– Привет, принц Шарман, – сказала она с некоторым сомнением.

Глаза Джефферсона заблестели.

– Привет, леди Джинеза, – ответил он еще слабым голосом. –Мне сказали, что вы здесь…

– Принц… Принц Шарман!

Мейсон улыбнулся:

– Поручаю его вашим заботам, мисс Иордан.

С этими словами Мейсон прошел в кабинет судьи.

– Ну как? – спросил судья Хартли.

– Это был настоящий заговор, – пояснил Мейсон. – Зародилсяон еще в Париже, в тот самый момент, когда Вальтер Ирвинг узнал, что егоотправляют в Америку помочь Джону Джефферсону организовать работу в новом отделении.В заговоре, кроме него, участвовали Марлен Шомо и Джеймс Кинсед. Не исключено,что им и удалась бы эта затея, если бы не их жадность. Возможность отнять уВекстера его камни стоимостью в сто тысяч долларов казалась им такой жереальной, но на ней они и сломали себе шею. В суде я буду представлятьнастоящего Джона Джефферсона, ибо именно на это меня уполномочила его фирма. Ноя бы посоветовал предоставить Кинседу хорошего защитника, он, разумеется,виновен в преступлении, но в меньшей степени, чем Вальтер Ирвинг.

– Он не может претендовать на новый суд, – возмутилсяБергер, – даже если то, что вы говорите, является правдой. Вы защищали его ипроиграли дело.

Мейсон холодно улыбнулся:

– Вы могли бы на этом настаивать, если бы не показания МэйИордан о ее переписке с Джоном Джефферсоном. Она переписывалась с подлиннымДжефферсоном, а не с тем человеком, который осужден за убийство.

Джефферсону нельзя предъявить никакого обвинения, потому чтоон не присутствовал на суде. С другой стороны, оставить в силе приговор по делуКинседа тоже нельзя, ибо против него были использованы улики, не имеющие к немуникакого отношения. Значит, остается один выход – новое судебноеразбирательство.

Вам следовало с самого начала проверить личностьарестованного вами человека, господин окружной прокурор, но вам так нетерпелось посадить меня в лужу, что вы пренебрегли элементарными правиламиведения криминального расследования.

Мнимый Джефферсон и Ирвинг опоили настоящего ДжонаДжефферсона вскоре после того, как они выехали на поезде из Чикаго, и забрали унего все бумаги и личные вещи, в том числе письма мисс Иордан и кинжал. Все этовам самому придется доказывать на следующем процессе. На мою помощь нерассчитывайте. Впрочем, Марлен Шомо находится в моей конторе, она дала письменныепоказания, которые я вам передам.

Еще один совет: если вы хотите когда-нибудь покончить с этимделом, начните с выяснения личности человека, находившегося в лодке вместе сКинседом. Это был не Ирвинг.

А теперь я прошу освободить меня от всяких обязанностей поделу Джеймса Кинседа. Он обманул меня, назвавшись чужим именем. Мойединственный клиент – Джон Джефферсон.

Судья Хартли задумчиво сказал:

– Мне бы хотелось поговорить с Мэй Иордан, мистер Мейсон.Это возможно?

Адвокат улыбнулся:

– Вообще-то да, но не сейчас, ваша честь. Я сам видел, какМэй Иордан вместе с Джоном Джефферсоном выходили из зала суда.

Судья усмехнулся:

– Наверное, пошли заниматься фотографией… Или же мисс Иорданрассказывает ему, где она взяла тот ключ, а?